Soy un cyborg. Я - киборг, но это нормально
Фух. Быть того не может, но я добила эту работу. Надеюсь, пригодится кому-нибудь.
Выбрано все любопытное, касающееся писательства, из первого и второго интервью, которое на данный момент насчитывает 16 страниц. Остальное я буду добавлять, когда тема с интервью уйдет под замок, чтобы уж на мелочи не размениваться.
Я понимаю, что далеко не все тут поклонники Камши и/или читали, но ответы о работе над текстом действительно интересные.
читать дальше
Вера Викторовна, здравствуйте!
Кроме того, очень интересно узнать, какие сцены в процессе написания книг Вам даются легче всего, а какие, наоборот, требуют гораздо больше времени и сил.Palla
Больше всего времени забирают сцены, требующие специальных знаний. Допустим, по сюжету требуется, чтобы героя кто-нибудь вылечил. Или он сам вылечил. Конечно, можно пойти по линии наименьшего сопротивление и вытащить на сцену и так умученную фэнтезистами Знахарку-Из-Соседней-Деревни, проходившую мимо с запасов травок и мазей. Или мага-целителя. А можно полазить по Сети, поискать соответствующую информацию. Найти. Написать, опираясь на нее, сцену. Найти врача-консультанта, который это прочтет и раскритикует. Внести правки и отдать на вторую вычитку, а, если надо, то и на третью. И так по множеству мелочей, которые большинство читателей не замечает. Если этого не делать, можно выгадать месячишко-другой, но уж больно не хочется уподобляться Ляпису-Трубецкому с его бессмертными неядовитыми шакалами в виде змеи. Вот и ловишь биологов и спрашиваешь, могут ли в принципе существовать киркореллы и ызарги. Могут – в книгу их!
Если же говорить не о затраченном времени, а о моральных силах, то тяжелее всего дается описание мерзостей и несправедливостей, без которых ни наша жизнь, ни псевдоисторические книжки, увы, обойтись не могут. Вот и начинаешь кругами ходить вокруг сцены смерти. Или предательства. Или разочарования. Знаешь, что без них не обойтись, а жалко, неприятно, тяжело. Когда я убивала «Лебедей», «волчат», Дженни, Поликсену, Зеппа, разрушала Надор, я неделю на людей бросалась.
Сообщение от Djalina
Вы убиваете своих героев. Иногда всеми любимых, иногда наоборот. А скажите, был ли такой персонаж, которого Вы планировали убить, но не смогли?
Смотря что подразумевается под « не смогла». Если речь идет о жалости, то увы… Случая, когда я оставила жить персонажа, хотя логика повествования требовала его гибели, не было. Убивать героев больно, описывать торжество пакости и победу мелкой мрази над хорошим, сильным человеком противно и грустно, но деваться некуда. Я бы рада спасти «Волчат», «Лебедей», Рамиро с Аланом, Барболку, Жозину. Даже Мупу и Бьянко, но тогда бы не было книг.
Это одна сторона медали. Другая, когда в процессе написания книги изначальный план меняется и герои, которые должны умереть, выживают благодаря все той же логике повествования. Такое бывало, особенно в ХА, которые вообще возникли без всякого плана. «Темная звезда» не просто не подразумевала никаких продолжений и к печати не предназначалась, там и единого сюжета очень долго не было, а была груда не связанных друг с другом эпизодов и новелл. Когда началась хоть какая-то систематизация, стал выстраиваться сюжет, среди героев случился естественный отбор и выжили сильнейшие, то есть Шандер и Рене, а Стефан Ямбор почти погиб.
В ОЭ таких казусов не было, но ОЭ с самого начала были продуманы. Правда, я изначально собиралась позволить дриксам взять Хексберг, за разграблением которого их заставал бы подоспевший и озверевший Альмейда.
Потом по ряду причин я сценарий поменяла и ряд назначенных на убой фигурантов уцелел. Но! Когда я прикидывала морскую войну герои-моряки как личности еще не сформировались и существовали в виде абстракций по типу «талигойский адмирал-Патриот-и-хулиган», «дриксенский адмирал-трус», «дриксенский адмирал Слуга-царю-отец-солдату», «лейтенант-аристократ», «лейтенант-разночинец». Герои начали обрастать индивидуальностью, когда я начала делать сражение, а делала я его уже по новому сценарию, так что в своем воскрешении Вальдес и Кальдмеер личного участия не принимали
Сообщение от vindici
В интервью МФ вы говорите, что для достоверного описания битв и хронологии событий отмечаете местоположение героев, армий и т. д. Как именно это происходит? Вы работаете с картами?
Без карт в описании военной кампании, если хочешь сделать ее вразумительно, не обойтись. Но карты рисуются не сразу. Сперва ставится сюжетная задача по типу: должно быть сражение с таким-то исходом, в котором тот или иной персонаж проявит себя так-то. После этого, исходя из матчасти, определяются силы противников, выбираются позиции, уточняется их (позиций) географические особенности. Затем , исходя из имеющихся сил и психологических особенностей фигурантов, прикидываются планы сторон и выясняется, что может быть при столкновении этих планов. Вот после этого начинают прорисовываться карты сражений, которые переделываются не по одному разу. Примерно так.
Сообщение от vindici
вы начертили карту Кэртианы, проработали мир, а уже после запустили туда персонажей? Или ваша работа демиурга делается иначе?
У меня миры начинаются с героев и истории данного мира, а не с привязки к местности. Карты появляются позже, когда уже есть личности и есть интрига. Наверное, пиши я не о людях в сложных ситуациях, а о шестиногих разумных зайцоидах, воюющих под фиолетовым солнцем и розовой луной с разумными же трилобитами, я бы начинала с карт и консультаций у геофизиков и палеонтологов. У меня же все определяют характеры, а не количество почек и цвет хвоста, поэтому не персонажей запускаются в готовый мир, а мир вырастает вокруг персонажей, прогибаясь под них.
Сообщение от гостья
Раскажите, как вы работаете над своими статьями? где берете темы для статей?
И помогает ли вам ваша специальность в создании миров? Юлия Латынина пишет, что ее статьи - черновики ее книг. Срабатвает это по отношению к вашему творчеству?
Юлия Латынина - экономист и публицист, отстаивающий совершенно конкретные взгляды и ценности. Она это делает как журналист, она это же делает, как писатель. То, что книги Латыниной вырастают из ее статей, неудивительно. Странно, будь иначе.
У меня несколько иная ситуация. Текущей политикой я не интересуюсь уже лет двенадцать, хоть и начинала свой путь в журналистике с ленсоветовских репортажей. Мои темы - журналистские портреты интересных с моей тчоки зерния людей, исторические изыскания, аналитика, но не злободневная, а растянувшаяся во времени. Да, многое из того, что я раскапываю потом так или иначе всплывают в книжках, но "черновиками" книг я свои статьи не назову. Мои книги, скорее, мозаики из цветных стеклышек - впечатлений, находок, аналогий, настроений, которые и впрямь напрямую связаны с моей профессией. И еще моя профессия, мой опыт мне помогает "оживлять" старые документы и представлять интриги давно минувших дней.
Я уже не раз говорила, что во мне проснулась эдакая мисс Марпл. Героиня Кристи распутывала самые хитроумные преступления, преступления, опирась на наблюдения за жителями провинциального английского городка. Я использую тот же метод, и в настоящих и придуманных королях и папах вижу депутатов и чиновников, на которых в свое время налюбовалась преизрядно.
Апдейт: из второго интервью.
Сообщение от: Вук Задунайский
И второй вопрос. Насколько, по-Вашему, фэнтези и фантастика должны отражать реалии - как истории, так и современности? Когда писатель-фантаст пишет, например, о какой-либо военной акции, должен ли он ориентироваться при этом на имевшие место когда-либо конкретные исторические эпизоды, на среднестатистический результат аналогичных акций, или он может описывать все так, как ему хочется, либо даже вразрез с фактами, полемизируя с ними? Иными словами - должны ли "гранаты" у писателя-фантаста всегда быть "той системы"?
Начнем с того, что никто никому ничего не должен; «Если елки стали красные, значит, автору видней» (С), а если читатель красных ёлков не хочет, он не станет про них читать. Или будет, но будет при этом фыркать и писать разгромные отзывы с цитированием учебника ботаники на предмет хлорофилла и голосеменных. Или терпеть, если помимо цвета елок его занимает то, что под сенью данных елок происходит.
Это если в целом, а о частностях я как-то предупреждала наших конкурсантов - спрос с авторов, пишущих научную фантастику, альтернативную историю, квазиисторию (термин не ах, но другой в голову не приходит) и антиутопии иной, чем с авторов космоопер, классической фэнтези, притч и сказок. Это следует принять, как данность. Я никоим образом не намерена кого-то принижать, просто (прошу простить дамское сравнение) грим для сцены, вечерний грим, грим для фотосессии и грим повседневный отличаются, и очень сильно.
В сказке достаточно сообщить, что «и царицу в тот же час в бочку с сыном посадили, засмолили, покатили и пустили в Окиян - так велел-де царь Салтан». Никаких вопросов. В антиутопии, описывающей СУПЕРРАЦИОНАЛЬНОЕ общество с ограниченными ресурсами, выкидывание заведомо ненужных членов этого общества на мертвую планету в капсулах, каковые капсулы, как и энергоносители, представляют очевидную ценность, режет глаз вплоть до полного «не верю!»
В притче, сказке, классической фэнтези королю достаточно возложить на умирающего руку или приложить к ране травку, в квазиистории - умерла, так умерла.
В классической фэнтези герой вправе бродить по градам и весям сотни лет, помнить прошлое, провидеть грядущее и ведать все, от звезды до морского огурца. В альтернативной истории даже лучший из средневековых вояк вряд ли перечислит македонских царей от Пердикки Первого до Александра Пятого, предскажет появление багинета и блеснет достойной самого Орлангура осведомленностью по философской, экономической и политической части.
В космоопере читатель спокойно воспринимает сверхсветовые скорости, переходы в подпространство, превращение опилок в золото в полевых условиях и мгновенное овладение любым языком. Звук в вакууме не распространяется, ну и что? Лукас от этого хуже не стал.
Увы, что позволено Лукасу, не позволено Жюлю Верну. В научной фантастике любой монстр должен быть обоснован. Как перумовская Туча. Начиная играть на заведомо реалистическом поле, приходится следить за мелочами, которые у выбравших иные условия игры коллег «не считаются». При этом я далека от того, чтобы стенать на предмет точного соответствия числа мундирных пуговиц или корабельных заклепок земным аналогам. Если авторы не только исторических романов из земной истории, но и вроде бы документальных работ с матчастью обращаются весьма вольно, фантастам и вовсе можно. Подход, при котором отягощенный теми или иными познаниями критик волевым решением приравнивает условия планеты Шелезяки к условиям Курской магнитной аномалии и начинает разоблачать несоответствие шелезячных реалий курским откровенно глуп. А вот определенная корректность на мой взгляд необходима. Если в книге персонажи, выпив кофе, немедленно засыпают, надо либо пояснить, что на данную расу кофеин действует иначе, чем на людей, либо сообщить, что этот кофе назван так в шутку, либо переименовать напиток.
Сообщение от Незарегистрированный
Многоуважаемая Вера Викторовна, не могли бы вы рассказать, насколько самостоятельны ваши персонажи? В какой степени их поведение диктуется авторским замыслом, а в какой степени определяет его?
Не уверена, что поняла правильно вопрос. Если неправильно, уточните, отвечу еще раз.
Об отношении автора с героями и героя с сюжетом говорят разное.
Есть мнение, что герои суть инструменты, служащие для выполнения авторской сверхзадачи. Автор собирается поведать городу и миру нечто великое и делает это при помощи героев, представляющих собой то ли некое подобие шахматных фигур, которые передвигаются по доске, то ли иллюстрацию к тому, что такое хорошо и что такое плохо. Герои, как и положено неодушевленным предметам, стоят там, где их поставили, несут на себе соответствующие наклейки и полностью подчинены авторскому замыслу. Автор же взирает на них (и на читателей) сверху вниз. Иногда он гордится своими героями и по-своему любит их, как любят сделанную собственными руками вещь, иногда равнодушен и просто использует по назначению.
Есть мнение, что герои приходят к автору явочным порядком и делают с автором и сюжетом, что хотят, а он за ними записывает, как Левий Матвей за Иешуа. От самого автора ничего не зависит, он просто фиксирует то, что «считывает». Не знает, чем закончится книга, не знает, сколько книг будет, не знает даже, кто главный. Зато герои самоценны, дееспособны и самостоятельны, следовательно, их можно уважать, любить, ненавидеть, презирать, оплакивать. Все как в жизни.
Есть мнение, что герои – куски авторского «я». Улучшенного, ухудшенного, задавленного, всякого. Соответственно они и действуют в строгим соответствии с этим «я», открывая продвинутым читателям всю подноготную авторского естества. Автор же, если он не извращенец (впрочем, здоровых авторов, как известно, нет, есть не оттрактованные и не оттипизированные) героев по определению любит. Сюжет же есть проекция авторских, ну дальше сами понимаете…
Я честно пыталась примерить в себе все три варианта, и вышло у меня, честно скажу, худо. Потому что герои у меня (выросшие из откровенного гона «Темная звезда» и «Моралия» - исключение, сделанное по принципу «что вижу, о том пою») идут туда, я знаю, куда, и делают то, я знаю, что. При этом они сохраняют определенную свободу в рамках заданного маршрута и никоим образом не являются куклами на веревочках. Это личности, и я отношусь к ним, как к личностям, а не к своим отражениям. Наверное, это следствие моей профессии вообще и того, чем я больше всего люблю заниматься, в частности. А люблю я «портретные» интервью и аналитику с упором в исторические аналогии.
Продумывая статью, допустим, о политизированной Фемиде (www.eurasia.ru/archive/?a=281), ты решаешь, с чего начнешь, чем кончишь, чем проиллюстрируешь, какие выводы сделаешь. Да, мои симпатии на стороны Рэли, а не прокурора Кока, но я не могу написать, что Кок сволочь и идиот. Более того, поскольку в процессе Рэли он на первый взгляд выглядит именно таковым, я обязана объяснить, что это не так.
Делая интервью, ты делаешь интервью именно этого человека, а не высказываешь свои собственные мысли. Даже если ты с интервьюируемым не согласна, ты должна донести ЕГО мнение и показать ЕГО, а не себя. Да, ты можешь выбирать вопросы. Да, из полученных ответов, ты, с учетом требуемого объема, ты выбираешь то, что тебе кажется более важным и
интересным, но ты не можешь ПОДМЕНЯТЬ того, кто говорит. Я не могу вложить в уста Городницкого (kamsha.ru/journal/portrets/go...dnitsky75.html) слова князя Оболенского (kamsha.ru/journal/portrets/emp/obol.html), а в уста Домогарова (kamsha.ru/journal/portrets/domogarov/sdb.html) слова Шекли (kamsha.ru/journal/portrets/int/shekli.html). И уж тем более я не могу пороть отсебятину, «это неприлично, негигиенично и несимпатично» (С) С.Кляр.
При этом я отнюдь не считаю, что мой подход единственно возможный, надо так и только так. Просто я иначе не умею. У меня нет сверхзадачи, я не миссионер и не проповедник, а журналист, который рассказывает о людях в разных ситуациях и пытается немного анализировать.
Не могу я и отпустить дело на самотек, предоставив героям полную свободу. Не тот тип характера. Я сажусь за книгу, когда в голове уже есть скелет истории. Да, герои частенько приходят раньше, чем складывается сюжет, но они ждут, а потом пробуются на роль – годятся или нет. Описать драку в трактире, после которой случайно встретившиеся персонажи идут КУДА-ТО я не могу. Мне надо знать, куда именно, зачем, и чем дело кончится.
Не могу я и написать книгу «из себя» и «про себя», для меня это… Кошмар это, случившийся с Джеком Воробьем, когда бедняга размножился и пытался общими усилиями себя, себя и еще много раз себя сняться с мели. У кого-то такой трюк может выйти (если этот кто-то харизматичен, как Джонни Депп, в противном случае выйдет нечто жалкое и мало кому интересное), но не у меня.
Пожалуй, мои отношения с героями лучше всего укладываются в схему заполнения вакансий. Я знаю, кто мне нужен, вытаскиваю из головы образ той или иной степени смутности, верчу так и сяк, задаю провокационные вопросы и беру. Или не беру, если вижу, что герой « не тот», как это вышло с первым благородным наследником, пробовавшимся на роль в КнК, о чем я рассказывала неоднократно.
Роль утверждена, начинается работа и вот тут-то герой обретает право на отсебятину. В рамках своих полномочий, разумеется. Виконт Валме должен был ввязаться в дуэль на стороне Алвы, отправиться на войну, а потом вытащить Алву из тюряги с особым цинизмом разрубив гордиев узел. Способность схватить за шиворот мироздание, замашки эстета и латентного чудовища предполагались изначально, но завел собачку, повел войну с пузом, запел с элиного голоса и стал бояться воды виконт по собственной инициативе.
Вальдес был адмиралом-вертопрахом, симбиантом астэр и при этом человеком, готовым сдохнуть под вражескими пушками, исполняя свой долг, но разыграл добродетельного дядюшку и нацепил изумруд Кэналлиец сам.
К героям я отношусь, как к фигурантом своих статей и интервью. То есть, как к людям, о которых я должна иметь полную информацию и составить определенное мнение, иначе я просто не имею права о них рассказывать. Судя по тому, какие диаметрально противоположные выводы делают читатели и как одного и того же персонажа и любят. И ненавидят, и осуждают, и оправдывают, мне удается это делать объективно. То есть дать информацию, показать ситуацию с разных сторон и отойти, предоставив читателям решать, кто есть кто и кто в конченом итоге прав.
Я ответила на вопрос или не очень?
Сообщение от Незарегистрированный
Вера Викторовна, как Вы, автор, относитесь к Августу Штанцлеру? Считаете ли его своей творческой удачей?
Ведь его словам свято верит не только Дик, но и многие читатели?
С уважением,
Gwena
Творческой удачей автора являются персонажи, не оставляющие читателей равнодушными. Чем больше эмоций вызывают герои и чем больше копий вокруг них ломается, тем больше у автора права задрать нос. В этом смысле эр Август заметно проигрывает тем же Окделлу, Эпинэ или Алве, из-за которых кипят нешуточные страсти. Что до успеха штанцлеровского агитпропа, то тут помимо убедительности самого эра Авугста играют роль фэнтезийные штампы и привычка многих любителей фэнтези к чтению по диагонали и «достраиванию» сюжета по раз и навсегда заданным образцам. Читатель-Пуаро и читатель-Холмс эра Августа разоблачат уже в Варасте. Читатель-Ватсон и читатель-Гастингс будут ему внимать и верить в «уставшего от жизни» «пустого внутри» маршала и эротические приключения в кабинете кансилльера.
Сообщение от Van Taig
И еще: в процессе творчества вдохновляетесь ли Вы какой-нибудь музыкой, картинами и т.д? Просто интересно, легко ли писать, когда нет вдохновения?
Журналист пишет, когда надо, а не когда хочется. Работать, когда муза улетела по своим делам, можно. Всегда найдется занятие - вычитка (редактировать готовый текст удобнее без вдохновения, оно тянет вперед и не дает смотреть под ноги), проверка матчасти, оформление приложений и сносок, подготовка монументальных сцен, да мало ли... Вдохновение, оно что? Пришло, ушло, опять пришло. Вот когда надоедает книга или герои, тогда надо сворачиваться. Со мной такого пока еще не случалась, но людей, которые пишут через "не могу" я встречала. Зрелище не из приятных, особенно когда отсутствие вдохновения пытаются заменить поучениями и значительным видом.
Сообщение от Van Taig
И еще: в процессе творчества вдохновляетесь ли Вы какой-нибудь музыкой, картинами и т.д?
Музыка и стихи мне для введения в нужное настроение нужны постоянно. Музыку, под которую сочинялась "Белая ель", я даже в эпиграфы вынесла. [Улыбка]
А вообще свои музыкальные "усилители" есть почти у каждой моей вещи. Чаще всего это смесь классики с авторской песней. Без музыки обошелся пока только "День страха"
Я как-то начала считать, сколько и чьих песен сопровождает персонажей ОЭ. Занятно, но вышло примерно по четыре песни на душу населения. В подавляющем большинстве это Высоцкий, Городницкий, Рафаэль и песни Алькор.
(с) вопросы принадлежат тем, кто их задавал, все остальное - Вере Викторовне Камше
Выбрано все любопытное, касающееся писательства, из первого и второго интервью, которое на данный момент насчитывает 16 страниц. Остальное я буду добавлять, когда тема с интервью уйдет под замок, чтобы уж на мелочи не размениваться.
Я понимаю, что далеко не все тут поклонники Камши и/или читали, но ответы о работе над текстом действительно интересные.
читать дальше
Вера Викторовна, здравствуйте!
Кроме того, очень интересно узнать, какие сцены в процессе написания книг Вам даются легче всего, а какие, наоборот, требуют гораздо больше времени и сил.Palla
Больше всего времени забирают сцены, требующие специальных знаний. Допустим, по сюжету требуется, чтобы героя кто-нибудь вылечил. Или он сам вылечил. Конечно, можно пойти по линии наименьшего сопротивление и вытащить на сцену и так умученную фэнтезистами Знахарку-Из-Соседней-Деревни, проходившую мимо с запасов травок и мазей. Или мага-целителя. А можно полазить по Сети, поискать соответствующую информацию. Найти. Написать, опираясь на нее, сцену. Найти врача-консультанта, который это прочтет и раскритикует. Внести правки и отдать на вторую вычитку, а, если надо, то и на третью. И так по множеству мелочей, которые большинство читателей не замечает. Если этого не делать, можно выгадать месячишко-другой, но уж больно не хочется уподобляться Ляпису-Трубецкому с его бессмертными неядовитыми шакалами в виде змеи. Вот и ловишь биологов и спрашиваешь, могут ли в принципе существовать киркореллы и ызарги. Могут – в книгу их!
Если же говорить не о затраченном времени, а о моральных силах, то тяжелее всего дается описание мерзостей и несправедливостей, без которых ни наша жизнь, ни псевдоисторические книжки, увы, обойтись не могут. Вот и начинаешь кругами ходить вокруг сцены смерти. Или предательства. Или разочарования. Знаешь, что без них не обойтись, а жалко, неприятно, тяжело. Когда я убивала «Лебедей», «волчат», Дженни, Поликсену, Зеппа, разрушала Надор, я неделю на людей бросалась.
Сообщение от Djalina
Вы убиваете своих героев. Иногда всеми любимых, иногда наоборот. А скажите, был ли такой персонаж, которого Вы планировали убить, но не смогли?
Смотря что подразумевается под « не смогла». Если речь идет о жалости, то увы… Случая, когда я оставила жить персонажа, хотя логика повествования требовала его гибели, не было. Убивать героев больно, описывать торжество пакости и победу мелкой мрази над хорошим, сильным человеком противно и грустно, но деваться некуда. Я бы рада спасти «Волчат», «Лебедей», Рамиро с Аланом, Барболку, Жозину. Даже Мупу и Бьянко, но тогда бы не было книг.
Это одна сторона медали. Другая, когда в процессе написания книги изначальный план меняется и герои, которые должны умереть, выживают благодаря все той же логике повествования. Такое бывало, особенно в ХА, которые вообще возникли без всякого плана. «Темная звезда» не просто не подразумевала никаких продолжений и к печати не предназначалась, там и единого сюжета очень долго не было, а была груда не связанных друг с другом эпизодов и новелл. Когда началась хоть какая-то систематизация, стал выстраиваться сюжет, среди героев случился естественный отбор и выжили сильнейшие, то есть Шандер и Рене, а Стефан Ямбор почти погиб.
В ОЭ таких казусов не было, но ОЭ с самого начала были продуманы. Правда, я изначально собиралась позволить дриксам взять Хексберг, за разграблением которого их заставал бы подоспевший и озверевший Альмейда.
Потом по ряду причин я сценарий поменяла и ряд назначенных на убой фигурантов уцелел. Но! Когда я прикидывала морскую войну герои-моряки как личности еще не сформировались и существовали в виде абстракций по типу «талигойский адмирал-Патриот-и-хулиган», «дриксенский адмирал-трус», «дриксенский адмирал Слуга-царю-отец-солдату», «лейтенант-аристократ», «лейтенант-разночинец». Герои начали обрастать индивидуальностью, когда я начала делать сражение, а делала я его уже по новому сценарию, так что в своем воскрешении Вальдес и Кальдмеер личного участия не принимали
Сообщение от vindici
В интервью МФ вы говорите, что для достоверного описания битв и хронологии событий отмечаете местоположение героев, армий и т. д. Как именно это происходит? Вы работаете с картами?
Без карт в описании военной кампании, если хочешь сделать ее вразумительно, не обойтись. Но карты рисуются не сразу. Сперва ставится сюжетная задача по типу: должно быть сражение с таким-то исходом, в котором тот или иной персонаж проявит себя так-то. После этого, исходя из матчасти, определяются силы противников, выбираются позиции, уточняется их (позиций) географические особенности. Затем , исходя из имеющихся сил и психологических особенностей фигурантов, прикидываются планы сторон и выясняется, что может быть при столкновении этих планов. Вот после этого начинают прорисовываться карты сражений, которые переделываются не по одному разу. Примерно так.
Сообщение от vindici
вы начертили карту Кэртианы, проработали мир, а уже после запустили туда персонажей? Или ваша работа демиурга делается иначе?
У меня миры начинаются с героев и истории данного мира, а не с привязки к местности. Карты появляются позже, когда уже есть личности и есть интрига. Наверное, пиши я не о людях в сложных ситуациях, а о шестиногих разумных зайцоидах, воюющих под фиолетовым солнцем и розовой луной с разумными же трилобитами, я бы начинала с карт и консультаций у геофизиков и палеонтологов. У меня же все определяют характеры, а не количество почек и цвет хвоста, поэтому не персонажей запускаются в готовый мир, а мир вырастает вокруг персонажей, прогибаясь под них.
Сообщение от гостья
Раскажите, как вы работаете над своими статьями? где берете темы для статей?
И помогает ли вам ваша специальность в создании миров? Юлия Латынина пишет, что ее статьи - черновики ее книг. Срабатвает это по отношению к вашему творчеству?
Юлия Латынина - экономист и публицист, отстаивающий совершенно конкретные взгляды и ценности. Она это делает как журналист, она это же делает, как писатель. То, что книги Латыниной вырастают из ее статей, неудивительно. Странно, будь иначе.
У меня несколько иная ситуация. Текущей политикой я не интересуюсь уже лет двенадцать, хоть и начинала свой путь в журналистике с ленсоветовских репортажей. Мои темы - журналистские портреты интересных с моей тчоки зерния людей, исторические изыскания, аналитика, но не злободневная, а растянувшаяся во времени. Да, многое из того, что я раскапываю потом так или иначе всплывают в книжках, но "черновиками" книг я свои статьи не назову. Мои книги, скорее, мозаики из цветных стеклышек - впечатлений, находок, аналогий, настроений, которые и впрямь напрямую связаны с моей профессией. И еще моя профессия, мой опыт мне помогает "оживлять" старые документы и представлять интриги давно минувших дней.
Я уже не раз говорила, что во мне проснулась эдакая мисс Марпл. Героиня Кристи распутывала самые хитроумные преступления, преступления, опирась на наблюдения за жителями провинциального английского городка. Я использую тот же метод, и в настоящих и придуманных королях и папах вижу депутатов и чиновников, на которых в свое время налюбовалась преизрядно.
Апдейт: из второго интервью.
Сообщение от: Вук Задунайский
И второй вопрос. Насколько, по-Вашему, фэнтези и фантастика должны отражать реалии - как истории, так и современности? Когда писатель-фантаст пишет, например, о какой-либо военной акции, должен ли он ориентироваться при этом на имевшие место когда-либо конкретные исторические эпизоды, на среднестатистический результат аналогичных акций, или он может описывать все так, как ему хочется, либо даже вразрез с фактами, полемизируя с ними? Иными словами - должны ли "гранаты" у писателя-фантаста всегда быть "той системы"?
Начнем с того, что никто никому ничего не должен; «Если елки стали красные, значит, автору видней» (С), а если читатель красных ёлков не хочет, он не станет про них читать. Или будет, но будет при этом фыркать и писать разгромные отзывы с цитированием учебника ботаники на предмет хлорофилла и голосеменных. Или терпеть, если помимо цвета елок его занимает то, что под сенью данных елок происходит.
Это если в целом, а о частностях я как-то предупреждала наших конкурсантов - спрос с авторов, пишущих научную фантастику, альтернативную историю, квазиисторию (термин не ах, но другой в голову не приходит) и антиутопии иной, чем с авторов космоопер, классической фэнтези, притч и сказок. Это следует принять, как данность. Я никоим образом не намерена кого-то принижать, просто (прошу простить дамское сравнение) грим для сцены, вечерний грим, грим для фотосессии и грим повседневный отличаются, и очень сильно.
В сказке достаточно сообщить, что «и царицу в тот же час в бочку с сыном посадили, засмолили, покатили и пустили в Окиян - так велел-де царь Салтан». Никаких вопросов. В антиутопии, описывающей СУПЕРРАЦИОНАЛЬНОЕ общество с ограниченными ресурсами, выкидывание заведомо ненужных членов этого общества на мертвую планету в капсулах, каковые капсулы, как и энергоносители, представляют очевидную ценность, режет глаз вплоть до полного «не верю!»
В притче, сказке, классической фэнтези королю достаточно возложить на умирающего руку или приложить к ране травку, в квазиистории - умерла, так умерла.
В классической фэнтези герой вправе бродить по градам и весям сотни лет, помнить прошлое, провидеть грядущее и ведать все, от звезды до морского огурца. В альтернативной истории даже лучший из средневековых вояк вряд ли перечислит македонских царей от Пердикки Первого до Александра Пятого, предскажет появление багинета и блеснет достойной самого Орлангура осведомленностью по философской, экономической и политической части.
В космоопере читатель спокойно воспринимает сверхсветовые скорости, переходы в подпространство, превращение опилок в золото в полевых условиях и мгновенное овладение любым языком. Звук в вакууме не распространяется, ну и что? Лукас от этого хуже не стал.
Увы, что позволено Лукасу, не позволено Жюлю Верну. В научной фантастике любой монстр должен быть обоснован. Как перумовская Туча. Начиная играть на заведомо реалистическом поле, приходится следить за мелочами, которые у выбравших иные условия игры коллег «не считаются». При этом я далека от того, чтобы стенать на предмет точного соответствия числа мундирных пуговиц или корабельных заклепок земным аналогам. Если авторы не только исторических романов из земной истории, но и вроде бы документальных работ с матчастью обращаются весьма вольно, фантастам и вовсе можно. Подход, при котором отягощенный теми или иными познаниями критик волевым решением приравнивает условия планеты Шелезяки к условиям Курской магнитной аномалии и начинает разоблачать несоответствие шелезячных реалий курским откровенно глуп. А вот определенная корректность на мой взгляд необходима. Если в книге персонажи, выпив кофе, немедленно засыпают, надо либо пояснить, что на данную расу кофеин действует иначе, чем на людей, либо сообщить, что этот кофе назван так в шутку, либо переименовать напиток.
Сообщение от Незарегистрированный
Многоуважаемая Вера Викторовна, не могли бы вы рассказать, насколько самостоятельны ваши персонажи? В какой степени их поведение диктуется авторским замыслом, а в какой степени определяет его?
Не уверена, что поняла правильно вопрос. Если неправильно, уточните, отвечу еще раз.
Об отношении автора с героями и героя с сюжетом говорят разное.
Есть мнение, что герои суть инструменты, служащие для выполнения авторской сверхзадачи. Автор собирается поведать городу и миру нечто великое и делает это при помощи героев, представляющих собой то ли некое подобие шахматных фигур, которые передвигаются по доске, то ли иллюстрацию к тому, что такое хорошо и что такое плохо. Герои, как и положено неодушевленным предметам, стоят там, где их поставили, несут на себе соответствующие наклейки и полностью подчинены авторскому замыслу. Автор же взирает на них (и на читателей) сверху вниз. Иногда он гордится своими героями и по-своему любит их, как любят сделанную собственными руками вещь, иногда равнодушен и просто использует по назначению.
Есть мнение, что герои приходят к автору явочным порядком и делают с автором и сюжетом, что хотят, а он за ними записывает, как Левий Матвей за Иешуа. От самого автора ничего не зависит, он просто фиксирует то, что «считывает». Не знает, чем закончится книга, не знает, сколько книг будет, не знает даже, кто главный. Зато герои самоценны, дееспособны и самостоятельны, следовательно, их можно уважать, любить, ненавидеть, презирать, оплакивать. Все как в жизни.
Есть мнение, что герои – куски авторского «я». Улучшенного, ухудшенного, задавленного, всякого. Соответственно они и действуют в строгим соответствии с этим «я», открывая продвинутым читателям всю подноготную авторского естества. Автор же, если он не извращенец (впрочем, здоровых авторов, как известно, нет, есть не оттрактованные и не оттипизированные) героев по определению любит. Сюжет же есть проекция авторских, ну дальше сами понимаете…
Я честно пыталась примерить в себе все три варианта, и вышло у меня, честно скажу, худо. Потому что герои у меня (выросшие из откровенного гона «Темная звезда» и «Моралия» - исключение, сделанное по принципу «что вижу, о том пою») идут туда, я знаю, куда, и делают то, я знаю, что. При этом они сохраняют определенную свободу в рамках заданного маршрута и никоим образом не являются куклами на веревочках. Это личности, и я отношусь к ним, как к личностям, а не к своим отражениям. Наверное, это следствие моей профессии вообще и того, чем я больше всего люблю заниматься, в частности. А люблю я «портретные» интервью и аналитику с упором в исторические аналогии.
Продумывая статью, допустим, о политизированной Фемиде (www.eurasia.ru/archive/?a=281), ты решаешь, с чего начнешь, чем кончишь, чем проиллюстрируешь, какие выводы сделаешь. Да, мои симпатии на стороны Рэли, а не прокурора Кока, но я не могу написать, что Кок сволочь и идиот. Более того, поскольку в процессе Рэли он на первый взгляд выглядит именно таковым, я обязана объяснить, что это не так.
Делая интервью, ты делаешь интервью именно этого человека, а не высказываешь свои собственные мысли. Даже если ты с интервьюируемым не согласна, ты должна донести ЕГО мнение и показать ЕГО, а не себя. Да, ты можешь выбирать вопросы. Да, из полученных ответов, ты, с учетом требуемого объема, ты выбираешь то, что тебе кажется более важным и
интересным, но ты не можешь ПОДМЕНЯТЬ того, кто говорит. Я не могу вложить в уста Городницкого (kamsha.ru/journal/portrets/go...dnitsky75.html) слова князя Оболенского (kamsha.ru/journal/portrets/emp/obol.html), а в уста Домогарова (kamsha.ru/journal/portrets/domogarov/sdb.html) слова Шекли (kamsha.ru/journal/portrets/int/shekli.html). И уж тем более я не могу пороть отсебятину, «это неприлично, негигиенично и несимпатично» (С) С.Кляр.
При этом я отнюдь не считаю, что мой подход единственно возможный, надо так и только так. Просто я иначе не умею. У меня нет сверхзадачи, я не миссионер и не проповедник, а журналист, который рассказывает о людях в разных ситуациях и пытается немного анализировать.
Не могу я и отпустить дело на самотек, предоставив героям полную свободу. Не тот тип характера. Я сажусь за книгу, когда в голове уже есть скелет истории. Да, герои частенько приходят раньше, чем складывается сюжет, но они ждут, а потом пробуются на роль – годятся или нет. Описать драку в трактире, после которой случайно встретившиеся персонажи идут КУДА-ТО я не могу. Мне надо знать, куда именно, зачем, и чем дело кончится.
Не могу я и написать книгу «из себя» и «про себя», для меня это… Кошмар это, случившийся с Джеком Воробьем, когда бедняга размножился и пытался общими усилиями себя, себя и еще много раз себя сняться с мели. У кого-то такой трюк может выйти (если этот кто-то харизматичен, как Джонни Депп, в противном случае выйдет нечто жалкое и мало кому интересное), но не у меня.
Пожалуй, мои отношения с героями лучше всего укладываются в схему заполнения вакансий. Я знаю, кто мне нужен, вытаскиваю из головы образ той или иной степени смутности, верчу так и сяк, задаю провокационные вопросы и беру. Или не беру, если вижу, что герой « не тот», как это вышло с первым благородным наследником, пробовавшимся на роль в КнК, о чем я рассказывала неоднократно.
Роль утверждена, начинается работа и вот тут-то герой обретает право на отсебятину. В рамках своих полномочий, разумеется. Виконт Валме должен был ввязаться в дуэль на стороне Алвы, отправиться на войну, а потом вытащить Алву из тюряги с особым цинизмом разрубив гордиев узел. Способность схватить за шиворот мироздание, замашки эстета и латентного чудовища предполагались изначально, но завел собачку, повел войну с пузом, запел с элиного голоса и стал бояться воды виконт по собственной инициативе.
Вальдес был адмиралом-вертопрахом, симбиантом астэр и при этом человеком, готовым сдохнуть под вражескими пушками, исполняя свой долг, но разыграл добродетельного дядюшку и нацепил изумруд Кэналлиец сам.
К героям я отношусь, как к фигурантом своих статей и интервью. То есть, как к людям, о которых я должна иметь полную информацию и составить определенное мнение, иначе я просто не имею права о них рассказывать. Судя по тому, какие диаметрально противоположные выводы делают читатели и как одного и того же персонажа и любят. И ненавидят, и осуждают, и оправдывают, мне удается это делать объективно. То есть дать информацию, показать ситуацию с разных сторон и отойти, предоставив читателям решать, кто есть кто и кто в конченом итоге прав.
Я ответила на вопрос или не очень?
Сообщение от Незарегистрированный
Вера Викторовна, как Вы, автор, относитесь к Августу Штанцлеру? Считаете ли его своей творческой удачей?
Ведь его словам свято верит не только Дик, но и многие читатели?
С уважением,
Gwena
Творческой удачей автора являются персонажи, не оставляющие читателей равнодушными. Чем больше эмоций вызывают герои и чем больше копий вокруг них ломается, тем больше у автора права задрать нос. В этом смысле эр Август заметно проигрывает тем же Окделлу, Эпинэ или Алве, из-за которых кипят нешуточные страсти. Что до успеха штанцлеровского агитпропа, то тут помимо убедительности самого эра Авугста играют роль фэнтезийные штампы и привычка многих любителей фэнтези к чтению по диагонали и «достраиванию» сюжета по раз и навсегда заданным образцам. Читатель-Пуаро и читатель-Холмс эра Августа разоблачат уже в Варасте. Читатель-Ватсон и читатель-Гастингс будут ему внимать и верить в «уставшего от жизни» «пустого внутри» маршала и эротические приключения в кабинете кансилльера.
Сообщение от Van Taig
И еще: в процессе творчества вдохновляетесь ли Вы какой-нибудь музыкой, картинами и т.д? Просто интересно, легко ли писать, когда нет вдохновения?
Журналист пишет, когда надо, а не когда хочется. Работать, когда муза улетела по своим делам, можно. Всегда найдется занятие - вычитка (редактировать готовый текст удобнее без вдохновения, оно тянет вперед и не дает смотреть под ноги), проверка матчасти, оформление приложений и сносок, подготовка монументальных сцен, да мало ли... Вдохновение, оно что? Пришло, ушло, опять пришло. Вот когда надоедает книга или герои, тогда надо сворачиваться. Со мной такого пока еще не случалась, но людей, которые пишут через "не могу" я встречала. Зрелище не из приятных, особенно когда отсутствие вдохновения пытаются заменить поучениями и значительным видом.
Сообщение от Van Taig
И еще: в процессе творчества вдохновляетесь ли Вы какой-нибудь музыкой, картинами и т.д?
Музыка и стихи мне для введения в нужное настроение нужны постоянно. Музыку, под которую сочинялась "Белая ель", я даже в эпиграфы вынесла. [Улыбка]
А вообще свои музыкальные "усилители" есть почти у каждой моей вещи. Чаще всего это смесь классики с авторской песней. Без музыки обошелся пока только "День страха"
Я как-то начала считать, сколько и чьих песен сопровождает персонажей ОЭ. Занятно, но вышло примерно по четыре песни на душу населения. В подавляющем большинстве это Высоцкий, Городницкий, Рафаэль и песни Алькор.
(с) вопросы принадлежат тем, кто их задавал, все остальное - Вере Викторовне Камше
@темы: Чужое, Обсуждение, Разговорчики в строю
-
-
01.03.2009 в 03:20И очень многое поучительно.
Хотя ... авторский метод взаимотношения с героем у каждого вырабатывается индивидуальный. Здесь... это сугубо о самой Вере Викторовне.
-
-
01.03.2009 в 11:47Разумеется)))
-
-
01.03.2009 в 16:02скорбныйтруд не пропадет даром, уверена.-
-
01.03.2009 в 16:11-
-
02.03.2009 в 01:54Нет, мне не попадалась.
-
-
02.03.2009 в 01:55